Яков Блюмкин презентовал себя как человека, который убил немецкого посла Мирбаха. Он искренне хотел «оставить след в истории». И он его оставил. Участвовал в иранской революции, путешествовал в Шамбалу и стоял у истоков советской контрразведки.
Убийство немецкого посла
О том, что он должен осуществить покушение на немецкого посла графа Мирбаха, Блюмкин узнал за два дня до времени проведения операции. И тут же дал согласие. Это было «большое дело», любой исход которого оставит его имя в истории — а именно об этом Блюмкин и мечтал. Покушение, ставящее целью отмену Брестского мира, было организовано наспех, эсеры подделали печати и подписи, прихватили с собой револьверы и толовую бомбу.
Всё произошло 6 июля 1918 года. Исследователь Виктор Савченко в своей книге «Авантюристы времен гражданской войны», впрочем, писал, что Блюмкин хорошо подготовился к покушению, но с самого начала всё пошло не так, как представляли себе заговорщики. Они пытались спровоцировать посла, сказав, что ВЧК задержала его племянника, но граф Мирбах не выказал никаких родственных чувств к упомянутому Роберту Мирбаху. Тогда, после условной фразы «Полагаю, господин посол хотел бы знать какие меры мы примем» эсеры выхватили револьверы. Началась пальба. В сторону немецкого посланника полетала заготовленная бомба. Блюмкин, которому удалось сигануть в окно, был ранен в ногу, но все же ушел от преследования, скрывшись в особняке Морозова. В эти дни прокатился «эсеровский мятеж», сам же Блюмкин, воспользовавшись суматохой, укатил на Украину, где оказался замешан в организации неосуществленного покушения на гетмана Скоропадского.
В Киеве попытались убить уже Блюмкина. Его приговорили к смерти за отступничество левые эсеры. Когда он сидел в кафе на Крещатике, к нему подошли двое и принялись палить в упор, но Блюмкин отделался ранениями. В больничную палату, где он лежал, бросили бомбу, но и тут Яков выжил. Поняв, что надо определяться, решил примкнуть к большевикам и пошел с повинной в киевское ЧК. Несмотря на то, что он был заочно приговорен большевиками к трем годам тюрьмы (по одной версии, по другой — к расстрелу), Блюмкин в тюрьму так и не сел. Такие люди, авантюристы-негодяи, были нужны революции. Убийство Мирбаха было выгодно большевикам не меньше, чем эсерам. По воспоминаниям Луначарского, сразу после покушения Ленин сказал насчет убийц: «Искать, очень тщательно искать, но не найти».
Жизнь богемная
Как всякий одесский юноша, Яша Блюмкин с детства писал стихи. Печатался в журнале «Колосья», газетах «Одесский листок» и «Гудок». Оказавшись в 20-е годы в Москве, Блюмкин просто не мог не примкнуть к поэтической богеме, стал завсегдатаем «Стойла Пегаса» и «Кафе поэтов», водил дружбу с Есениным, Маяковским и другими литераторами.
Впрочем, отношения их сложно назвать безоблачными. Как поэта Блюмкина ценили мало. Но с ним не могли не считаться — всё-таки убийца Мирбаха (только на почве этого и состоялось его знакомство с Гумилевым), да ещё и чекист. В дарственных надписях к своим сборникам Маяковский называл Якова «Блюмочкой», с Есениным Блюмкина связывала не только дружба, но и вражда. Как-то Яков, будучи в Баку, приревновал Есенина к своей жене и чуть не застрелил поэта. Мандельштам и вовсе позволил себе пойти на открытую конфронтацию с кровавым чекистом. На устроенном вечере Блюмкин принялся распространяться о своем могуществе, о том, что он одним росчерком пера может «нарисовать расстрел» любому. Мандельштам не выдержал, выхватил из рук Якова расстрельные бюллетени и порвал их, но сам так испугался своей смелости, что сбежал в Тифлис.
Впрочем, как бы ни романтизировали образ Блюмкина, стоит сказать, что якшание с богемой было всё таки его работой. ЧК должна была держать на контроле поэтические организации, и Блюмкин был в них внедрен, чтобы отслеживать «контрреволюцию».
Поиски Шамбалы
Языковые навыки, полученные Блюмкиным в академии Генерального штаба, сослужили ему хорошую службу во время его экспедиции на Восток, в Китай. По мнению исследователя Олега Шишкина, Блюмкин должен был вместе с экспедициями спецотдела ОГПУ и экспедицией Николая Рериха найти легендарную Шамбалу. Впрочем, были у этой экспедиции и более приземленные цели, а именно — контроль английского влияния в Китае (получение разведданных), а также организация свержения Далай-ламы XIII. Эту операцию курировал лично Дзержинский, на неё было выделено 600 тысяч долларов. Осенью 1925 года Блюмкин присоединился к экспедиции Рериха под видом монгольского ламы. Надо сказать, что он произвел большое впечатление на Рериха своей эрудицией и знанием местных языков. Впрочем, в конце экспедиции, Блюмкин заговорил и по-русски, и Рерих записал в своем дневнике: «… наш лама… даже знает многих наших друзей». Достоверно неизвестно, нашел ли Блюмкин Шамбалу, но разведданные собрал — привез в Москву подробные карты местности с указанием коммуникаций, заграждений и английских блокпостов.
Дело сделано
Погорел Блюмкин, как это часто бывает с авантюристами, на женщине. Он оставался верен Троцкому уже после ссылки последнего, и во время встречи с «демоном революции» в Константинополе, согласился доставить его документы в Москву. История могла бы сложиться благополучно, если бы о своей миссии хвастливый Блюмкин не проболтался любовнице — Лизе Розенцвейг, к тому времени уже завербованной ОГПУ.
Блюмкин был ценным сотрудником, но троцкизма Сталин не мог простить даже незаменимым людям. В итоге Блюмкин, который «бомбил банки» вместе с Мишей Япончиком, ревностно служил революции, налаживал агентурные сети в Азии, на Ближнем и Дальнем Востоке, был идеальным ликвидатором и резидентом, сам оказался под следствием и был расстрелян в 1929 году. Достоверная дата его гибели неизвестна. Впрочем, как и дата его рождения. Но в истории он остался. К чему и стремился. В Большой советской энциклопедии о нем написано не меньше, чем о главном теоретике революции пламенном Николае Бухарине.
Оставить комментарий
